Неточные совпадения
Был
ясный морозный день. У подъезда рядами
стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
Обед
стоял на столе; она подошла, понюхала хлеб и сыр и, убедившись, что запах всего съестного ей противен, велела подавать коляску и вышла. Дом уже бросал тень чрез всю улицу, и был
ясный, еще теплый на солнце вечер. И провожавшая ее с вещами Аннушка, и Петр, клавший вещи в коляску, и кучер, очевидно недовольный, — все были противны ей и раздражали ее своими словами и движениями.
Он сидел на кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал. Но чем более он напрягал мысль, тем только
яснее ему становилось, что это несомненно так, что действительно он забыл, просмотрел в жизни одно маленькое обстоятельство ― то, что придет смерть, и всё кончится, что ничего и не
стоило начинать и что помочь этому никак нельзя. Да, это ужасно, но это так.
Шла уже вторая неделя после святой;
стояли теплые,
ясные, весенние дни; в арестантской палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой).
Произошло это утром, в десять часов. В этот час утра, в
ясные дни, солнце всегда длинною полосой проходило по его правой стене и освещало угол подле двери. У постели его
стояла Настасья и еще один человек, очень любопытно его разглядывавший и совершенно ему незнакомый. Это был молодой парень в кафтане, с бородкой, и с виду походил на артельщика. Из полуотворенной двери выглядывала хозяйка. Раскольников приподнялся.
Утро было славное, свежее; маленькие пестрые тучки
стояли барашками на бледно-ясной лазури; мелкая роса высыпала на листьях и травах, блистала серебром на паутинках; влажная, темная земля, казалось, еще хранила румяный след зари; со всего неба сыпались песни жаворонков.
Он славился как человек очень деловой, любил кутнуть в «Стрельне», у «Яра», ежегодно ездил в Париж, с женою давно развелся, жил одиноко в большой, холодной квартире, где даже в
ясные дни
стоял пыльный сумрак, неистребимый запах сигар и сухого тления.
Начиная с Зондского пролива, мы все наслаждались такими ночами. Небо как книга здесь, которую не устанешь читать: она здесь открытее и
яснее, как будто само небо ближе к земле. Мы с бароном Крюднером подолгу
стояли на вахтенной скамье, любуясь по ночам звездами, ярко игравшей зарницей и особенно метеорами, которые, блестя бенгальскими огнями, нередко бороздили небо во всех направлениях.
Господа, — воскликнул я вдруг от всего сердца, — посмотрите кругом на дары Божии: небо
ясное, воздух чистый, травка нежная, птички, природа прекрасная и безгрешная, а мы, только мы одни безбожные и глупые и не понимаем, что жизнь есть рай, ибо
стоит только нам захотеть понять, и тотчас же он настанет во всей красоте своей, обнимемся мы и заплачем…
Но озарила меня тогда вдруг мысль моего милого брата, которую слышал от него в детстве моем: «
Стою ли я того и весь-то, чтобы мне другой служил, а чтоб я, за нищету и темноту его, им помыкал?» И подивился я тогда же, сколь самые простые мысли, воочию
ясные, поздно появляются в уме нашем.
Весь день
стояла хорошая,
ясная и солнечная погода.
Когда мы проснулись, солнце
стояло уже высоко. Утро было морозное,
ясное. Вода в озерках покрылась блестящим тонким слоем льда, и только полыньи казались темными пятнами.
Солнце
стояло низко на бледно-ясном небе, лучи его тоже как будто поблекли и похолодели: они не сияли, они разливались ровным, почти водянистым светом.
А осенний,
ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко
стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
Погода нам благоприятствовала. Был один из тех теплых осенних дней, которые так часто бывают в ЮжноУссурийском крае в октябре. Небо было совершенно безоблачное,
ясное; легкий ветерок тянул с запада. Такая погода часто обманчива, и нередко после нее начинают дуть холодные северо-западные ветры, и чем дольше
стоит такая тишь, тем резче будет перемена.
Этот урок
стоил всяких субжонктивов; [сослагательных наклонений (фр.).] для меня было довольно:
ясное дело, что поделом казнили короля.
В связи с описанной сценой мне вспоминается вечер, когда я сидел на нашем крыльце, глядел на небо и «думал без слов» обо всем происходящем… Мыслей словами, обобщений,
ясных выводов не было… «Щось буде» развертывалось в душе вереницей образов… Разбитая «фигура»… мужики Коляновской, мужики Дешерта… его бессильное бешенство… спокойная уверенность отца. Все это в конце концов по странной логике образов слилось в одно сильное ощущение, до того определенное и
ясное, что и до сих пор еще оно
стоит в моей памяти.
Все засмеялись, — погода
стояла тихая,
ясная. Саша тоже осторожно улыбнулся, а дедушка ехидно спрашивал, оскалив зубы...
Дни
стояли хорошие, с
ясным небом и с прозрачным воздухом, похожие на наши осенние дни.
— Но я любил изредка
стоять на тяге и один, выбирая для этого
ясные и тихие майские вечера.
Осень
стояла долгая, сначала очень
ясная и холодная, а потом теплая и мокрая; все вальдшнепы, без исключения, свалились в мелкие кусты, растущие по сырым и потным местам, держались там до 8 ноября и разжирели до невероятности!
Вокруг него
стояла прекрасная,
ясная тишина, с одним только шелестом листьев, от которого, кажется, становится еще тише и уединеннее кругом.
Два давешних глаза, те же самые, вдруг встретились с его взглядом. Человек, таившийся в нише, тоже успел уже ступить из нее один шаг. Одну секунду оба
стояли друг перед другом почти вплоть. Вдруг князь схватил его за плечи и повернул назад, к лестнице, ближе к свету: он
яснее хотел видеть лицо.
Она проговорила это, не отрываясь от работы и, казалось, в самом деле спокойно. Ганя был удивлен, но осторожно молчал и глядел на мать, выжидая, чтоб она высказалась
яснее. Домашние сцены уж слишком дорого ему
стоили. Нина Александровна заметила эту осторожность и с горькою улыбкой прибавила...
Весенний, светлый день клонился к вечеру, небольшие розовые тучки
стояли высоко в
ясном небе и, казалось, не плыли мимо, а уходили в самую глубь лазури.
Я застал Наташу одну. Она тихо ходила взад и вперед по комнате, сложа руки на груди, в глубокой задумчивости. Потухавший самовар
стоял на столе и уже давно ожидал меня. Молча и с улыбкою протянула она мне руку. Лицо ее было бледно, с болезненным выражением. В улыбке ее было что-то страдальческое, нежное, терпеливое. Голубые
ясные глаза ее стали как будто больше, чем прежде, волосы как будто гуще, — все это так казалось от худобы и болезни.
Ночь
стояла такая же тихая, как и накануне; но на небе было меньше туч — и очертанья кустов, даже высоких цветов,
яснее виднелись.
Стоя рядом с ним, мать видела глаза, освещенные теплым и
ясным светом. Положив руки на спинку стула, а на них голову свою, он смотрел куда-то далеко, и все тело его, худое и тонкое, но сильное, казалось, стремится вперед, точно стебель растения к свету солнца.
— Все переменилось, — люди стали горячее, погода холоднее. Бывало, в это время тепло
стоит, небо
ясное, солнышко…
От этого, понятно, зáмок казался еще страшнее, и даже в
ясные дни, когда, бывало, ободренные светом и громкими голосами птиц, мы подходили к нему поближе, он нередко наводил на нас припадки панического ужаса, — так страшно глядели черные впадины давно выбитых окон; в пустых залах ходил таинственный шорох: камешки и штукатурка, отрываясь, падали вниз, будя гулкое эхо, и мы бежали без оглядки, а за нами долго еще
стояли стук, и топот, и гоготанье.
Тем не менее газетная машина, однажды пущенная в ход, работает все бойчее и бойчее. Без идеи, без убеждения, без
ясного понятия о добре и зле, Непомнящий
стоит на страже руководительства, не веря ни во что, кроме тех пятнадцати рублей, которые приносит подписчик, и тех грошей, которые один за другим вытаскивает из кошеля кухарка. Он даже щеголяет отсутствием убеждений, называя последние абракадаброю и во всеуслышание объявляя, что ни завтра, ни послезавтра он не намерен стеснять себя никакими узами.
Солнце уже
стояло невысоко, направо, над старыми деревьями кунцевского сада и половина блестящего красного круга была закрыта серой, слабо просвечивающей тучей; из другой половины брызгами вырывались раздробленные огненные лучи и поразительно ярко освещали старые деревья сада, неподвижно блестевшие своими зелеными густыми макушками еще на
ясном, освещенном месте лазури неба.
Но луна все выше, выше, светлее и светлее
стояла на небе, пышный блеск пруда, равномерно усиливающийся, как звук, становился
яснее и
яснее, тени становились чернее и чернее, свет прозрачнее и прозрачнее, и, вглядываясь и вслушиваясь во все это, что-то говорило мне, что и она, с обнаженными руками и пылкими объятиями, еще далеко, далеко не все счастие, что и любовь к ней далеко, далеко еще не все благо; и чем больше я смотрел на высокий, полный месяц, тем истинная красота и благо казались мне выше и выше, чище и чище, и ближе и ближе к Нему, к источнику всего прекрасного и благого, и слезы какой-то неудовлетворенной, но волнующей радости навертывались мне на глаза.
Погода после мокрого снега, который, бывало, Карл Иваныч называл«сын за отцом пришел», уже дня три
стояла тихая, теплая и
ясная.
Но вот однажды, часу в седьмом теплого и
ясного июньского вечера (в тот год все лето
стояло очень хорошее), над Москвой раздавался благовест ко всенощной.
—
Стойте, други!
стойте,
ясные соколы! — закричал он на разбойников. — Аль глаза вам запорошило? Аль не видите, к нам подмога идет?
— Жид! А ей же богу, пусть меня разобьет
ясным громом, если это не жид, — сказал вдруг первый Дыма указывая на какого-то господина, одетого в круглую шляпу и в кургузый, потертый пиджак. Хотя рядом с ним
стоял молодой барчук, одетый с иголочки и уже вовсе не похожий на жиденка, — однако, когда господин повернулся, то уже и Матвей убедился с первого взгляда, что это непременно жид, да еще свой, из-под Могилева или Житомира, Минска или Смоленска, вот будто сейчас с базара, только переоделся в немецкое платье.
Ведь
стоит только человеку нашего времени купить за 3 копейки Евангелие и прочесть
ясные, не подлежащие перетолкованию слова Христа к самарянке о том, что отцу нужны поклонники не в Иерусалиме, не на той горе и не на этой, а поклонники в духе и истине, или слова о том, что молиться христианин должен не как язычник в храмах и на виду, а тайно, т. e. в своей клети, или что ученик Христа никого не должен называть отцом или учителем,
стоит только прочесть эти слова, чтобы убедиться, что никакие духовные пастыри, называющиеся учителями в противоположность учению Христа и спорящие между собою, не составляют никакого авторитета и что то, чему нас учат церковники, не есть христианство.
При торжественной тишине белеет восток и гонит на юго-запад ночную темноту, предметы выступают из мрака,
яснеют; но камыши
стоят еще неподвижны, и поверхность вод не дымится легким паром: еще долго до солнца…
Она была дома. Он велел доложить о себе; его тотчас приняли. Когда он вошел, она
стояла посреди комнаты. На ней была утренняя блуза, с широкими открытыми рукавами; лицо ее, бледное по-вчерашнему, но не по-вчерашнему свежее, выражало усталость; томная улыбка, которою она приветствовала своего гостя, еще
яснее обозначила это выражение. Она протянула ему руку и посмотрела на него ласково, но рассеянно.
Вы можете сообщить калиновским жителям некоторые географические знания; но не касайтесь того, что земля на трех китах
стоит и что в Иерусалиме есть пуп земли, — этого они вам не уступят, хотя о пупе земли имеют такое же
ясное понятие, как о Литве в «Грозе».
Я был одет в пиджак, красную рубаху и высокие сапоги. Корсиков являл жалкую фигуру в лаковых ботинках, шелковой, когда-то белой стеганой шляпе и взятой для тепла им у сердобольной или зазевавшейся кухарки ватной кацавейки с турецкими цветами. Дорогой питались желтыми огурцами у путевых сторожей, а иногда давали нам и хлебца. Шли весело. Ночевали на воздухе. Погода
стояла на наше счастье, теплая и
ясная.
Пароход на всех парах шел к городу. От сотрясения его корпуса на столах дрожали и звенели бутылки, и этот дребезжащий жалобный звук был слышен Фоме
яснее всего. Над ним
стояла толпа людей и говорила ему злые и обидные вещи.
— Отчего вы не бываете у меня? — спросила она, поднимая свои умные,
ясные глаза, и я сильно смутился от радости и
стоял перед ней навытяжку, как перед отцом, когда тот собирался бить меня; она смотрела мне в лицо, и по глазам ее было видно, что она понимает, почему я смущен.
В безветрии начавшийся, крепко
стоял погожий день, обещая
ясный вечер и звездную, с морозцем, ночь.
Возле сидящих женщин, двигающих веерами и поворачивающихся друг к другу,
стояли, склоняясь, как шмели вокруг
ясных цветов, черные фигуры мужчин в белых перчатках, душистых, щеголеватых, веселых.
Я был согласен идти; погода действительно
стояла веселая и
ясная. Мы оделись и вышли.
Все согласились, что пора поднимать. Бабы домашние стали собирать новый завтрак для молодых, а Варвара с дружками и другой свахой пошли к пуньке. День был
ясный, солнечный, и на дворе
стояла оттепель.
Он входит, смотрит — перед ним
Посланник рая, херувим,
Хранитель грешницы прекрасной,
Стоит с блистающим челом
И от врага с улыбкой
яснойПриосенил ее крылом...
Года два тому назад на этом месте
стоял дом огородника Панфила; огородника кто-то убил, дом подожгли, вётлы обгорели, глинистая земля, смешанная с углём и золою, была плотно утоптана игроками в городки; среди остатков кирпичного фундамента
стояла печь, торчала труба; в
ясные ночи над трубою, невысоко в небе, дрожала зеленоватая звезда.